Иосиф Волоцкий — первая печать проклятия на теле института
Неоднократно приходя к тяжело больному князю, волоцкий игумен угрожает Страшным Судом, напоминает «молитву» троице-сергиевских «старцев», в результате которой князь чуть не умер. Запугивает вечным проклятием церкви, добиваясь власти терзать свои жертвы, намеченные для убийства.
«Иван III держался традиционных взглядов и требовал от Санина доказательств того, что убийство еретиков не является грехом и угодно Богу. Книга Иосифа с подробной росписью распространения иудаизма в России должна была избавить монарха от сомнений и колебаний. Из росписи следовало, что Схария совратил Дениса и Алексея. Алексей совратил Гавриила и Клоча, Клочь «научи Григориа Тучина жидовству» и т.д. Алексей якобы стал зваться по-еврейски Авраамом, жену «нарекоша Сарра». Санин не мог привести никаких доказательств исполнения еретиками иудейских обрядов и ограничился неясными намеками на то, что неким еретикам (Ивану Черному и Игнату Зубову) удалось «отбежати и обрезатися в жидовьску веру». Названные лица скрылись за рубежом и успели умереть лет за 15 до собора 1504г., а потому обвинения против них не поддавались проверке.
Живых еретиков Санин обвинил в двурушничестве, тем самым отняв у них всякую надежду на оправдание. Перед «ведящими писание» еретики якобы прикидывались православными, зато простых людей соблазняли «жидовством». Иосиф не жалел красок, расписывая опасность, которую несут церкви расплодившиеся еретики. Он писал, что ныне «еретиков умножилось по всем городам, а христианъство православное гинет от их ересей». Однако поименно Санин мог назвать лишь очень немногих лиц, уцелевших от расправ в 1490г...»
«В том же 1490г., кстати, великий инквизитор Фома Торквемада пытался обвинить в тайном жидовстве епископа Сеговии дона Хуана Ариаса д’Авила, отец которого, покойный к тому времени, был крещенным евреем и главным казначеем короля Хуана II. Торквемада требовал признать покойника иудеем, сына — жидовствующим, имущество д’Авила конфисковать, останки отца выкопать и сжечь. Епископ спасся тем, что уехал в Рим, где Папа Александр VI его полностью оправдал, и более не возвращался в Испанию. Но в том же году испанской инквизицией было сожжено триста двенадцать человек, которые не были епископами и не могли скрыться под защитой Папы».
«Санин с видимым удовольствием описывал «сатанинскую» смерть еретика Алексея, муки в заточении еретика Захара... Чтобы организовать суд над еретиками, волоцкий игумен предложил начать прямо с арестов, «поймав двух-трех еретиков, а оне всех скажют». Расчет Санина был безошибочным. Взятые под стражу, люди не выдерживали пыток и оговаривали своих ближних...
Преступления поганые.
27 декабря 1504г. Иван Волк Курицын, Митя Коноплев, Иван Максимов были сожжены в Москве в деревянном срубе... Московские наместники сожгли на костре Касьяна, его брата Ивашку, новгородцев Гридю Квашню и Митю Пустоселова... Новгородские казни явились отзвуком московского суда. На процессе 1504г. еретики поначалу решительно отстаивали свою принадлежность к православию и отказывались каяться. Однако казни и гонения устрашили их, и они «сознались» в «жидовстве». Когда Иван III и Василий II велели «овех огню предати, овех же языки изрезывати и иными казнями казнити, — записал летописец, — они же, видеша таковую свою беду, вси начаша каятися»...
Жестокие гонения на вольнодумцев, продолжавшиеся 15 лет, нанесли непоправимый ущерб русской духовной культуре. Взяв на себя роль спасителя православного христианства от еретиков, Иосиф Волоцкий приобрел большое влияние на дела русской церкви... К людям, зачисленным в разряд врагов Христовых, он относился без снисхождения, с крайней жестокостью. В своем труде «Просветитель» Санин развил тезис о «прехищрении и коварстве Божьем»... С полным основанием современные теологи толкуют также понятие «коварство Божие» как мудрость Господа. «А еже разумети закон — помышления есть блага, — читаем в Библии Геннадия 1499г., — сим бо коварством много поживеши лет». Указания на хитрость и коварство в устах Иосифа имели особый колорит. Коварству и хитрости злых сил должны быть противопоставлены мудрое «прехищрение» и проницательное «коварство» божественной силы — таков смысл слов Санина, подкрепленных всей его практикой... В глазах Санина для уничтожения зла вольнодумства пригодны любые средства, оправдана любая жестокость... Лишь с помощью «прехищрения» и «коварства» Геннадию и Иосифу удалось доказать принадлежность православных вольнодумцев к иудаизму («жидовству»). Сжечь их без такой лжи было бы невозможно».
«Богопремудростное художество и богонаученное коварство», с помощью которого Геннадий и затем Иосиф предлагали «потонку» выпытывать признания в ереси. В «Просветителе» (слово 16-е и последнее) черный игумен «развивает мысль о том, что нельзя принимать вынужденное покаяние от еретиков, осужденных на казнь (здесь «преподобный» Иосиф превзошел даже Торквемаду...). В этом слове изложены обязанности гражданских властителей по отношению к еретикам. Главная мысль слова в том, что не нашлось врачества для еретиков, почему их и нужно искоренять... святые отцы заповедали царям и князьям — предавать еретиков «лютым казням и смертем». Если же кто скажет, что казнь дело гражданских законов, что об этом писано в гражданских законах, а не у святых отцов, тот пусть прочтет тринадцатое слово, писанное в этой книге, и тогда узнает он о гражданских законах, “яко подобии суть пророческим и апостольским и святых отец писаниям... И кто убо попечение имея о православней христианстей вере якоже... царь Константин не точию в заточение и в темница осуждаше, но и мечем посещи повеле всех неверующих во святую единосущную Троицу (Сознательная чудовищная ложь!)».
«...Где они, говорящие, что нельзя осуждать ни еретика, ни вероотступника? Ведь очевидно, что следует не только осуждать, но предавать жестоким казням, и не только еретиков и вероотступников: знающие про еретиков и вероотступников и не донесшие судьям, хоть сами правоверны окажутся, смертную казнь примут...»
Интерес Сталина.
Далеко не случайно Сталин живо интересовался историей России времен Ивана Грозного и Петра Первого, изучал труды Макиавелли. По свидетельствам бывших узников известно, что гестапо во многом заимствовало накопленный «опыт» НКВД. Советские каты, всего лишь за несколько лет создавшие всероссийский ГУЛАГ, воспользовались социальными методами средневековых инквизиторов, продолжили прямое преемство Иосифа Санина! Что же сулит черный пастырь и ересиарх не только всем инакомыслящим лично ему, но и тем, кто не донес на «еретиков», т.е. по сути, большинству россиян? «На еретическое семя — только рать и нож...»
«Смерть... еретиков описывается ужасными красками: скверное сердце адова пса... жилище семи духов сгнило и чрево его прогнило. Сатанин сосуд и дьяволов вепрь... изверг свою скверную душу в руки сатане...» предан бысть вселынемуся в него бесу хульному, и пребысть месячное время козлогласуя, скверный, гласы зверскими и скотии и всяких птиц и гадов и тако зле изверже скверную и еретическую душу свою». ...Иосиф обращается с горьким сетованием к прежним Московским святителям... Отлетели — говорит он — громогласные соловьи... Как крылатые орлы, ногтями вырывали они глаза не право смотрящих ... читавшие божественное писание знали, что еретиков и отступников следует осуждать, проклинать, предавать лютым казням.
... «Обаче да ведает твое боголюбие», прибавляет Иосиф о своих сочинениях, «яко не моея мысли суть сия, но от многих божественных писаний избрах и вмалех многое совокупих, тебе послах. Вем бо яко неимаши ты у себе многих книг».
С «богопремудростным коварством» под «божественными писаниями» Волоцкий имеет ввиду византийские судебные сборники, наполненные членовредительством и страшными казнями, от которых с ужасом отказались равноапостольный князь Владимир Красно Солнышко и его сыновья. Ярослав Мудрый составил свой судебный сборник «Русская правда», заменивший жуткие приговоры денежной компенсацией за провинности. Помимо византийского опыта, волоколамский ересиарх внимательно изучил и рассказы о деяниях и методах «святой инквизиции», вместе с жизнеописанием римского папы Сильвестра специально для архиепископа Геннадия составленные со слов имперского посла католика Турна. На этой же почве Геннадий сблизился с доминиканцем Вениамином, чей орден поставлял ученых инквизиторов, заседавших в испанских трибуналах. Доминиканцы имели исключительное право, благословение римского папы, организовывать массовые аутодафе. В 1489г. католические «руководства» новгородского архиепископа Герасим Поповка прислал Иосифу Волоцкому.
Аналог инквизиции.
«О введении инквизиции Фердинандом Католиком рассказывал Геннадию посол Цесарский, при проезде через Новгород. При первом розыске Геннадий доверял покаянию еретиков и только нераскаянных отдавал на суд гражданской власти. Когда после первого собора (1490 года) еретики присланы были к Геннадию, он вздумал учредить в Новгороде нечто подобное тому, о чем ему с сочувствием, повествовали католики. Он устроил позорный въезд еретиков в Новгород, причем на каждом из них подобно тому, как и на жертвах инквизиции, была надпись: «се есть сатанино воинство»! И хотя еретики не были сожжены, но зато были сожжены венцы на их головах. Иные из них умерли после того в заключении. Поп Денис умер через месяц после пытки в страшных страданиях. Умер также и чернец Захар, главный враг Геннадия... Захар чернец... нападал на обычай ставить священников по мзде (т.е. рукополагать за взятку, чем особенно прославился новгородский архиепископ, открыто пренебрегавший канонами церкви и даже строжайшим запрещением собора 1503г.)
Март 1488 — сентябрь 1490 гг...
Обвинения против московских и псковских врагов Геннадия сооружались с трудом. Свидетелей их «жидовства» или хотя бы простой безнравственности не было. Никакой «организации», которая была бы естественна для еретиков, не наблюдалось, как не открывалось и совращенных в ереси людей, хотя Геннадий распускал слухи о том, что ересь поразила множество крестьян, дворян, даже бояр. Диакон Самсон был подвергнут страшным и противозаконным пыткам, из него выбивали показания... Тем удалось обратить на это внимание великого князя. Геннадию была направлена грамота, где он обвинялся в противозаконных пытках (очевидно, из испанского арсенала Торквемады, почерпнутых из «методических пособий»). Оправдываясь, архиепископ заявил, что пытку проводил представитель светской администрации, а от архиепископии «был только сторож, чтобы никто не дал взятку». Все это было шито белыми нитками. Ярость Геннадия росла, росли и обвинения; он договорился до того, что «Новгород с Москвою не едино православие». К счастью для него, эти слова из грамоты ростовскому епископу не стали известны в Москве.
Историческая и нравственная ложь иосифлян была столь очевидна и мерзка, что даже церковные историки, хотя и с оговорками, с самооправданиями, уже в ХХ-ом веке, когда ослабла институциональная цензура, были вынуждены признать очевидное.
«Когда... Иосиф говорит: «аще кто и не отступи в жидовство, то мнози научишася от них (проповедников ереси) писания божественнаа укоряти, и на торжищах и в домех о вере любопрение творяти и сомнение имеяху»: то можно с первого взгляда подумать, что он рисует картину с живой действительности. На самом же деле... он не списывает картину с действительности, а выписывает ее из греческих книг: у Греков в подобных случаях это действительно бывало так; но чтобы так это бывало и у нас, представляется немало сомнительным»
Монашеские будни.
Великие старцы и отцы монашеского подвига до конца своих дней лично трудились и окормляли приходящих. Омывали ноги, прислуживали у трапезного стола, из заработанных денег уделяли нуждающимся. Снимали в буквальном смысле последнюю рубашку, оставаясь нагими, и продавали даже Евангелие, когда видели умирающих от голода. «Луг духовный», составленный блаженным Иоанном Мосхом во времена основателей монашества, свидетельствует: огромное множество египетских нищих содержалось монахами-трудниками, своими руками зарабатывавшими необходимое для себя и отдававшими последнее ближним. Дух Святой в изобилии почивал на иноках, исполненных евангельской любовью. Но даже малый излишек, накопленный монахом “на черный день”, воспринимался старцами как хула на Святого Духа: такие деньги считались проклятыми и недостойными даже для раздачи нищим. Их закапывали вместе с умершим хозяином. О стяжателях, нарушителях монашеских обетов, даже не молились.
Лжемонахи инквизиторского духа, под лицемерным предлогом окормления нищих и нуждающихся (что никогда не являлось непосредственной целью монашества, принесшего пред Богом обеты отречения от мира и подвижничества, нищеты и горней молитвы, но было прямой обязанностью иерархов «белой церкви» и мирских властей!), открыто отвергли путь святых отцов. Евангельские обеты духовной нищеты, нестяжания, братства, святой любви; святоотеческий путь трезвения, трудничества и хранения сердца, инквизиторская секта иосифлян, — наследников и учеников синедрионских раввинов и христоубийц, — отвергла навсегда.
Ученики преподобного Пафнутия Боровского, помнившие жизнь и наставления своего игумена, рискуя навлечь на себя гнев государя, категорически отвергли Иосифа Волоцкого, назначенного великим князем игуменом монастыря после смерти старца, оставившего обитель на попечение Самой Царицы Небесной. Житие Пафнутия, составленное его учеником, передает последние минуты жизни святого, прозревавшего державную эгиду и непосредственное водительство Пречистой Девы на Святой Руси и запрещавшего даже называть монастырь своим именем, но лишь обителью Богородицы. Свидетельства очевидца и текст жития не помешали иосифлянам впоследствии неудержимо лгать о предсмертном благословении преподобного Пафнутия, будто бы передавшего Иосифу Санину власть в монастыре. Сам Волоцкий перед смертью передал свой монастырь в удел не Божией Матери, а великому князю (будущему отцу Ивана Грозного).
«Иосиф откровенно узаконивает три категории в укладе жизни монахов. Чернорабочие, по их происхождению и по монастырской работе, кроме больших праздников, получают только хлеб, ветхую одежду и на ноги лапти. Второй чин монашеский имеет горячее варево, одевается в ряску, мантию, зимой в шубу, на ногах имеют кожаные обутки. Высший разряд (внесший соответствующую мзду в монастырскую кассу), получает и рыбное кушание и калачи, и по две одежды...
Нарушения и наказания.
За нарушение устава полагались в наказание поклоны, сухоядение, временное отлучение от причастия, сажание на цепь и битье жезлом... Иосиф по этому, созданному им уставу, бдительно и строго управлял своим монастырем... Дисциплинировать... человека, научить, застав и т ь его «ходить по струнке», это то, о чем он тосковал и в меру достижения чего он испытывал искомое удовлетворение. Так сложился к XV веку тот тип уставного до энтузиазма благочестия, которое... легло в основу будущего, специфически характерного... старообрядческого раскола (дошедшего до самосожжений и самоубийства голодной смертью!). Иосиф не скрывает этого внешнего метода и стиля культивируемого им типа монашества. Он пишет: «прежде о телеснем благообразии попечемся, потом же и о внутреннем хранении».
«Волоцкий монастырь отражал особенности личности его основателя. Усилия руководителей были направлены на поддержание внешнего благочестия и безусловного послушания. Иноки находились под неусыпным наблюдением игумена и старательно следили друг за другом... Куда бы ни забросила судьба питомцев монастыря — иосифлян, они неизменно поддерживали друг друга, старались занять высокие посты церковной иерархии. Из иосифлян вышли два известных митрополита — Даниил и Макарий, управлявшие русской церковью в XVI веке. Ученики Иосифа усвоили и довели до крайних пределов такую черту своего учителя как начетничество и догматизм».
«Незадолго до смерти Иосиф написал «послание благородному и христолюбивому самодержцу, царю и государю всея Руси». В нем он объясняет государю свое болезненное состояние... и просит («со слезами челом бью») жаловать монастырь по смерти его подобно тому, как и при жизни его жаловал «выше нашея меры». (Даже на смертном одре первая мысль и слезная мольба невиданного в истории черного монаха — о стяжаниях!..)
Он указывает государю на десять старцев, которым пригоже приказать монастырь, поименовывая каждого из них... Потом просит великого князя, чтобы не наслал игумена из чернецов иных монастырей и «не по их (иосифлян) мысли». Третья просьба Иосифа — изгонять из его обители тех чернецов, которые станут жить не по его уставу, чтобы и «прочая братья страх имут». Из этого послания видно, что писал его не просто игумен, а основатель и устроитель, который в продолжение 36 лет вел монастырь по собственной мысли и уставу. (И после смерти он жаждал внушать страх своим окраденным жертвам: даже последующим волоколамским инокам ересиарх запрещает нестяжательный путь святых отцов!)
Кроме этого послания сохранилась духовная грамота... Содержание грамоты в том, что завещатель предает «монастырь своих трудов и своеа братии... самодержцу и государю всея рускиа земли, великому князю Василию Ивановичу». Он обращается к великому князю с новою просьбою беречь монастырь и смотреть за соблюдением устава. Этою духовною грамотою великий князь еще более сроднился с монастырем Иосифа. Приехавши туда, после смерти... (игумена), он сказал старцам: «аз у вас прикащик: аще ли не станете хранити предания, аз исправлю и вам будет не зело любо». Часто навещал он монастырь преданного ему Иосифа. Преемника его в игуменстве сделал митрополитом; позвал в крестные отцы к первому сыну своему старца Кассиана Босого. Окруженный монахами Иосифова монастыря, великий князь скончался на их руках».
