Иван Грозный
«Смиренные монахи» волоколамского монастыря яростно добивались власти и богатства. Подкупали приближенных великого князя, интриговали с боярами и советниками, отсуживали земли и имения. При Василие III придя к власти, изгоняли и травили иноков-созерцателей, оправдываясь заботой о благе церкви и неимущих... Но уже на стоглавом соборе 1551 года молодой «царь обличает монахов, игуменов и архимандритов в привольном житье на счет растраты монастырской казны, ... «иные угодья у меня припрашивают», между тем монастыри скудеют. «Где те прибыли и кто ими корыстуется?» В монастырях пьянство, разврат, бесчиние; «если там все делается не по Богу, то какого добра ждать от нас, мирской чади?»...
Царь обращался к святителям с приглашением помочь своими средствами его казне государевой в благоустройстве городских богаделен и в выкупе русских пленников из татарских орд. Но святители не соблаговолили определить какую-нибудь со своей стороны жертву на эти предметы, а рассудили по-прежнему содержать богадельни «царскою милостью и приношениями боголюбцев» (к числу которых, по-видимому, себя не относили), а пленных выкупать... общекрестьянской податью «полоняничною».
Обличения царя остались в пустоте: по свидетельствам ис ториков стоглавый собор 1551 года не привел к каким- /1ибо заметным последствиям в церковной жизни.
«Митрополит Макарий понимал, что Иоанн Грозный единственный в мире православный царь (а сам Макарий — глава церкви теократического московского царства). В послании к нему он писал: «В концев всея вселенныя воссиявшему, наипаче в царех пресвятейшему»... В слове нововенчанному царю говорится, что он поставлен вместо Бога на земле... Обосновывается богоизбранность царской власти и необходимость подчинения ей... Святитель наставляет государя: «...аз воздвигох тя царя правде, и призвах тя царя правдою».
Сразу после воцарения Иоанна Васильевича два спешно созванных собора канонизируют около сорока святых, призванных возвеличить пышность нового царства и московского двора. Но лишь столетия спустя, в синодальный период, когда государственная церковь лишилась былых богатств и ложной власти, она канонизировала преподобного Нила Сорского, от мощей которого творились чудеса...
Правила стяжателей.
Правду стяжатели понимают не по Евангелию. На епископские кафедры Макарий ставит преимущественно монахов волоколамского монастыря. По его распоряжению Савва Черный, постриженник того же монастыря и один из поставленных митрополитом Макарием епископов, составляет лживое житие волоколамского игумена, неоднократно затем исправленное. Явочным порядком лукавый интриган и инквизитор возводится в ранг святых, организуется местное почитание, в раку укладываются поддельные мощи. Карикатурные бредни о «хитром боге», «позавидовавшем Адаму», о «прехищрении и коварстве Божьем», сам дух черного игумена, садиста и раба институциональной мошны, — начетники из богословской школы Иоанна Грозного объявили образцом для подражания. Ему молились, следовали. На Соборе 1553- 1554 гг. Макарий цитирует «Просветитель» Иосифа Волоцкого, провозглашенный иосифлянами «светилом Православия»!
Лицемерное «житие» Иосифа составлено в 1546г., но даже при всем желании угодить Иоанну Грозному (почитавшего столь близкого его духу игумена), глава церкви, канонизировавший около сорока святых, не смог устроить общероссийское почитание инквизитора, — по молитве старцев-подвижников ангелы поставили запрет! Личность ересиарха была еще слишком памятна, живы свидетели его инквизиторских «подвигов», не было никаких чудес от ложных мощей. Только в 1591г., при Борисе Годунове, когда после массовых казней Иоанна Грозного в церкви окончательно утвердилась партия стяжателей, патриарх Иов организовал всероссийское празднование лишь местночтимого Иосифа.
Именно последователи Волоцкого внушили Иоанну Грозному еретическую идею (языческих корней) самодержавного абсолютизма, неподвластности царя земному суду («царь правде»...) и даже пастырства светского владыки. Лжеучители преподнесли закопченный образ новой, подневольной деспоту страны, новой жестокосердной церковной иерархии, даже не помышляющей просить о милости к неправедно осужденным и терзаемым жертвам царского гнева, садизма и похоти. Насадили страшный образ бога-садиста и церкви-гонительницы, раболепной перед властями, — и постепенно к впечатлительному Иоанну приразился самый дух черного игумена. Секта стяжателей явилась тайной причиной последующих чудовищных бесчинств одержимого и бесконтрольного царя. Вдохновленный беседами с «презлыми иосифлянами» (слова Курбского), Иван IV уверенно пускался в богословские препирательства, а после смерти первой жены Анастасии — начал воплощать в жизнь писания ересиарха...
В перерывах между казнями, пытками и насилиями «пресвятейший» «царь правде» отстаивал службы, лицедейски «каялся» в чудовищных зверствах и под чтение Псалтыри замышлял новые. Окровавленными руками царь составлял акафисты архангелу Михаилу и наставления инокам. По свидетельствам иностранцев Иоанн Грозный лично служил кощунственные литургии и причащал приближенных опричников!..
После ранней «литургии» и «причастия» безумец шел в застенок терзать очередные жертвы, а вечером посылал по монастырям длинные списки замученных и награбленные деньги на поминовение им убиенных душ по таксе, установленной еще Иосифом Волоцким... Черный колдовской орден опричников, созданный одержимым царем, опустошал и терзал не только целые города и посады, но и храмы, монастыри, скиты, залив кровью страну, — получая от иосифлян полное оправдание и отпущение грехов за соответствующую мзду! После поездки по различным монастырям, сама опричнина была учреждена царем, возможно, именно после окончательного «совета со старцами» Троице-Сергиева монастыря.
Антихристова власть.
«В самом центре православной столицы возник остров антихристовой власти — опричнина. Иоанновы кромешники, снабженные атрибутами бесовского могущества, внешне являли собой пародию на чернецов (скуфейки и пр.). Монастырь и вертеп, литургия и оргия, официальный культ и его травестия, сакральное и мирское в быте опричников сплелись самым невозможным образом. Это был поистине сатанинский Черный Собор, сочетавший инквизиторские функции с глумлением над русскими святынями, а (лицедейское) покаяние со вседозволенностью... Ни в одной части света глубина Божьего попущения не достигала такой опасно удлиненной вертикали, как в России. Нигде, как на ее пространствах, не осуществлялись до конца замыслы антихристова царства и нигде его антиутопии не воздвигались наяву на тщательно подготовленной почве и с таким размахом... Тяжкий процесс освобождения от исторического наркоза только начался... В нестабильном мире непредсказуемой реальности серьезным испытаниям подверглась нравственная природа личности. Ее этическим принципом стала логика абсурда...»
Александровская слобода с новым царским дворцом, покрытым крышей из черной слюды, была выстроена на расстоянии дня пути от мощных стен Троице-Сергиева монастыря. Опричники в черных одеждах, с собачьими отрубленными головами и метлами у седла (атрибуты черной магии) в монашеской обители запасались необходимыми припасами. Первый царский кабак в Москве (где можно было только пить и запрещалось подавать еду!) по приказу Грозного в 1565г. был открыт только для опричников: забрызганные кровью кромешники нуждались в «отдыхе». Иоанн всерьез подумывал о резне всех жителей самой Москвы... Стремясь хотя бы формально оправдать чудовищные зверства и свои «богослужения», деспот нуждался в соответствующем институциональном «святом», в «церкви», анафематствующей праведных и благословляющей палачей и еретиков. Иван Грозный вдохновенно цитирует и комментирует Иосифа и особо выделяет волоколамский монастырь. Душитель и оберпалач Малюта Скуратов, вслед за своим хозяином внес окровавленные проклятые деньги на вечное поминовение рода Скуратовых у престола «святой инквизиции» в иосифо-волокаламском монастыре.
Начав с лицемерной заботы о благе церкви и нуждах неимущих, волоколамские насельники отстраивались, углубляли глухие подвалы и казематы, собирали казну и процветали на кровавом страшном золоте опричников, насаждая свой проклятый инквизиторский дух и устав на ими же истерзанной Руси.
